![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
![]() |
Зарегистрироваться
Забыли данные? |
ВСЕ АВТОРЫ       ЖАНРЫ       ВНЕШТАТНЫЕ       ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ       РЕКОМЕНДУЮТ       АУДИО
|
 Три стихотворения.
 
 1. О Сталине писал он в книге той,
 И о преступных всех его просчетах.
 От сильной власти сделался «крутой»,
 Угробил и сгноил людей без счета.
 
 Некрич подвел итог губительной войны,
 А Сталин явным был дегенератом,
 Отечества прекрасные сыны,
 Ушли, считая его другом, и собратом.
 
 Он хитрым стал, жестоким зверем,
 И окружил себя подобными волками,
 Историю войны изучим и проверим,
 И разгребем дерьмо дрожащими руками.
 
 Заслуга Сталина в тех жертвах поражает:
 Как армия смогла терпеть ублюдка,
 И где-то женщина подобного рожает
 От этих мыслей жить довольно жутко.
 
 О Гитлере мы знаем, что маньяк,
 Но Сталин был, по-моему, коварней,
 Родился он в сарае, словно хряк,
 Возможно, даже рядом с псарней.
 
 Прожил он жизнь, как скрытный бес,
 Не спал ночами и считал победы,
 И возносили его люди до небес,
 Пряча в сердцах и горести, и беды.
 
 
 Мы сами сделали его султаном,
 Возможно, стал он даже Чингисханом.
 Как помним, плохо спал, поглаживая брюхо,
 Оно к страданиям людей – преступно, глухо!
 
 Союз сам воспитал подобного урода,
 Не возвратится ль вновь на «хряка» мода?
 
 
 2. 100 лет со дня рождения и 72 лет гибели
 летчика-героя, майора Михаила (Меера)
 Плоткина. 2014 год.
 
 Под Сестрорецком смерть свою нашел,
 Участвовал в полетах над Берлином,
 И в вечность навсегда ушел,
 Как стаи птиц, летящих клином.
 
 О нем я слышал очень мало,
 Евреи были не в почете,
 Хоть сердце биться перестало,
 Стояли все на дьявольском учете.
 
 Еврей генсеку - тряпка для быка,
 Глаза от злости лезли из орбит,
 Сжималась в ярости безвольная рука:
 -Он жив, еще ни разу не подбит?
 
 Такие молодцы нужны ГУЛАГу,
 Пусть Магадан проявит и отвагу…
 И сорок лет молчала о герое пресса,
 Было сильно в стране влиянье беса!
 
 
 3. «Ленинград, Ленинград, я еще не хочу
 умирать!» О. Мандельштам. 1930 год.
 
 Поэт был ясновидцем без сомнения,
 И чувствовал несчастье постоянно,
 В те годы был под наблюдением,
 В груди зияла и дымилась рана.
 
 В стране был голод, смерть шла по пятам,
 Он видел Ленинград и трупов горы.
 Войти желал он в синагогу, в храм,
 Но перед ним - крысины норы!
 
 И люди падали с гримасой на лице,
 Там женщина маячила с косою рядом,
 И смерть летала с крыльями Цеце
 А с неба сыпались фугаски градом.
 
 Он молод, нет ему еще и сорока,
 «Усатый Осетин»! Возможно, это мания,
 Стихи строчит, тверда еще рука,
 И четко видит ленинградские страдания.
 
 Ведь в Петербурге пролетели годы,
 Смерть настигает словно рать,
 Он как ревматик, чувствовал погоду,
 Твердил одно: «Как не хочу я умирать!»
 
 И за три года до войны, блокады,
 Он встретил смерть лицом к лицу,
 Кремлевские сатрапы были рады,
 Служа Отцу народов, подлецу.
 
 По телевизору - Тамара Гвердцители,
 И будто разрываюсь я на части.
 Воспоминания душу мне разъели,
 В плену ее энергии и страсти.
 
 Мне кажется, звучит голос поэта,
 О тысячи погибших там людей.
 Но не найти правдивого ответа:
 -В Союзе кто безжалостный злодей?
 
 И Мандельштам все сердцем, понимал,
 Как все предвидел: горе, смерть и слезы.
 От жизни и страданий так устал,
 Не перенес он магаданские морозы.
 
 Поет чудесная Тамара Гвердцетели,
 Прекрасны песенные трели.
 Еврейскую в них ощущаю грусть,
 И ясно слышу: «Я к тебе вернусь!»
 
 Шенкман Моисей. Ratingen.
 
Авторы | Обсуждения | Альбомы | Ссылки | О проекте |
Программирование |
![]() |