Шен Моисей

22 июня, 41 года. Начало войны.

Три стихотворения.

День, как обычный и не жаркий,

Блестит диск солнечный в тумане,

Нес с магазина он подарки,

И написал: «Любимой Мани.

Тревожно было на пути,

Боялся получить в ответ: «Уйди!»

И вдруг услышал голос с вышины,

Из репродуктора, висевшего на спице:

-Без объявления войны

Фашисты перешли наши границы.

Тревожно стало на пути,

Померкло солнце впереди.

А раньше было думать о войне нельзя,

Кричали все газеты разом:

Как Сталин с Гитлером – друзья,

Так создан был в те дни маразм!

И тяжестью сдавила грудь:

Не выдохнуть и не вздохнуть.

И до любимой он и не дошел,

К утру уже катился в эшелоне,

Новых друзей в пути нашел,

Ах, не донес подарочек от Мони.

С тревогой ехал он на фронт,

И выглядел, как очумелый кот.

Но он считал: враги должны в аду гореть.

Из командиров красных остались треть.

Бухарина с Троцким бросили на плаху,

С подобными шпионами не дали маху!

Тревожно все же было на душе,

Как Ленину, когда-то в шалаше.

Попал он сразу в мясорубку,

Завидовал лишь в бойни скот,

Глотали все корреспондентов «утку»,

Струился по лицу кровавый пот.

С тревогой ожидал он «гильотину»,

Как описать ту жуткую картину.

И жив, остался, это – чудо,

Прошел три раза через лазарет.

И термин для войны нашел – паскуда,

И было же ему совсем не много лет.

Тревожно было, не сидел в тени,

Мечтал, молился, каялся в лихие дни!

За всю войну не получил и весточки из дома.

Погибла в Ленинграде вся его родня,

А девушка – так эта нам знакома,

Ушла за горизонт, как солнце на закате дня.

С тревогой, горем он почти сроднился,

И снова - чудо, что не спился!

И он сейчас уже старик, но помнит дни,

Начало и конец ужасной той войны:

Кто виноват в трагедии народа?

Сам человек – прескверная порода.

Тревогу и печаль он гонит прочь:

Звонок - на проводе единственная дочь!

Моисей Шенкман. Ratingen.

2. 75 лет со дня смерти О. Мандельштама.

В пересыльном лагере Владивостока, 27 декабря

1938 года его утопили в гальюне сокамерники,

так как мешал спать, орал стихи, спятивши.

Из Еврейской газеты, декабрь,2013 год.

Читал свои стихи в тюрьме. Не хило!

Возможно, зэков и стошнило.

Осип Мандельштам поэтом был от Бога,

Он был хорош в стихах и в жизни!

Вела его тяжелая, еврейская дорога,

Но верен был своей судьбе, отчизне.

Тщеславие не норма, она его сгубила:

Зачем читал коллегам о Сталине свой стих?

Его таланту зависть не простила,

Желали многие - чтоб на века затих!

Мог написать бы «бомбу» анонимно,

До Сталина и до людей она б дошла.

И разошелся бы с Тираном мирно,

А смерть его, возможно, быстро не нашла.

Но для поэта нет запретных строчек:

Страдать, писать, читать их и подонку.

Глаза уже не видят, кроме точек,

И проезжает жизни остановку!

Семь лет он ожидал страшных минут,

Когда с косой старуха пригласит в объятье,

Источники не знают, обычно лгут,

Но донесли до нас его последние проклятья.

Судьба поэтов-россиян всегда трагична,

И редко, кто не умер раньше срока.

Смерть Мандельштама очень уж типична

И бьет меня сильнее тока.

P.S. Слова о Сталине прекрасны, много весят,

Они тома и Пастернака перевесят.

3. 12 февраля исполнится 203 года со дня смерти

Чарльза Дарвина.

Чарльз Дарвин был правдив в науке,

Ведь человек - разумный зверь.

К нему тянули в ярости «Светила» руки,

Он правду распахнул в окованную дверь.

Хоть наши мысли мудры, часто высоки,

По ДНК мы черви иль навозные жуки!

Моисей Шенкман. Декабрь, 2013 год.