Из мокрых листьев коктейль взбивая,

 жалобный лай отсыревшей нотой

 бросился в сонный салон трамвая,

 но был отброшен дверной икотой.

 Рванулись рельсы в ночную слякоть,

 тёплый дом унося по шпалам.

 Он упал. И окраин мякоть

 стекла молоком по лицам усталым.

 Никто не подумал, что он без хлеба,

 не испугался судьбы нелепой.

 Одно утешение — облаять небо.

 Господи, с чьей это жизни слепок?