Yanina F.-Yanush

(Адрес почты kfy777@rambler.ru)

СТИХИ: Из цикла Повседневные чудеса

Из цикла: ПОВСЕДНЕВНЫЕ ЧУДЕСА

ОБЕЩАНИЕ

Внутриутробная печаль

Живет в сознанье без прописки.

Пьет по утрам душистый чай

С молочной нежною ириской.

Все, как в былые времена, -

Венчается прозрачной грустью,

Вот юность выпита до дна,

В любви к родному захолустью

Признались. Сердце шлет привет

Минувшему, идущим мимо.

Да, не сдержали мы обет -

Не посягать на сказку мима.

ПЕСЕНКА НИЩЕГО

Откажитесь от наследства,

И не бойтесь Высоты,

Если мучает вас детство,

Помолитесь на кресты

Да святой воды испейте,

Исповедайтесь Ему,

Исповедавшись, посмейте

Верить сердцу, не уму.

Откажитесь от печали,

Славьте, славьте этот миг, -

Как устало-величавен,

Светел этот день-старик…

ОСЕНЬЮ НА ДАЧЕ

Точеные стрелы сосен,

За друга осушена чарка,

Скулит на опушке осень,

Словно брошенная овчарка.

Нерадивый хозяин уехал,

Торопился, не запер дачу.

Я тоскую, мне не до смеха,

Спасибо, не надо сдачи.

Колокол горе пророчит,

Нет, чтобы был колокольчик.

В сердце моем кровоточит

След нерожденных строчек…

В ПУТИ

Колоколам не спится, как и мне,

Они вызванивают телеграммы,

И ветер юный чертит анаграммы

На полусонной охровой луне.

Колоколам не спится до утра,

Украден миг, на новый уповаю,

Cвое терпенье, мудрость призываю,

Но беспощадна времени игра.

Колокола проиграно молчат,

Они узнали: страсть неизлечима.

Но мне Господь со своего плеча

Дарует зыбкую удачу пилигрима.

ВОСПОМИНАНИЕ О ГОФМАНЕ

Помню, раз ко мне пришел черный кот,

Благородный, не какой-то обормот.

Распушил свой хвост и уселся к огню,

Свой монокль протер и сказал: «Ню…

Расскажите мне, как живете вы тут?

Непонятный здесь у вас институт,

Что вы все - о деньгах, о деньгах,

Да и быт у вас, прямо скажем, не ах,

И скажите, чем живет ваша душа,

Оглядев меня, - лицом хороша,

Что читаете, а любимый мьюзик?

Хэви-металл? Удивительный бзик.

Это все, поверьте мне, муть, обман,

Вот совсем другое дело, братья Манн

И писатели – зер гуд, и человеки,

Но, увы, они в своем остались веке.

Вы ж не можете ни толком написать,

Ни сваять, ни спеть, ни станцевать,

Скучно что-то с вами, господа,

В вас ни радости, ни веры, ни стыда,

И хотя для вас сейчас я лишь кот,

Но меня так удручил сей оборот…»

Стал печальным мой вечерний гость,

Он поднялся, поклонился, взял трость,

И мгновенно растворился в ночи,

Унеся с собой от счастья ключи…

МЕЧТА

Лунный котенок лежит на полу,

Тень от котенка таится в углу.

Лунный котенок обижен слегка,

Я не дала малышу молока.

Лунный котенок по полу скользит

И от меня убежать он грозит.

Глазки котенка, что два янтаря,

Грустные, словно канун января.

Тихо поглажу я уши и хвост,

Сразу заметно: котенок не прост,

Он притаился на лунном полу,

Тень его тоже укрылась в углу.

Руку протянешь – улыбка из глаз,

Серая шкурка – китайский атлас.

Ласково, грустно котенок мурчит,

Мурром приветствуя утра лучи.

Спрыгнет котенок с окошка легко,

И превратится в туман-молоко…

ОСЕНЬ-ЗИМА

1.

Притулилась у батареи

Осень с глазами озерными,

Мыслями бегло-просторными

Тело уставшее греет.

Обглоданные кустарники

Ветвями колючими – в душу.

Ледяным одиночеством глушат

Снеговики-полярники…

2.

Декабрь. К лицу подношу

Замерзший комочек снега,

Но растопить его не спешу,

Он светится, словно Вега.

В снежном комочке вода,

Она же – лед обжигающий.

Но в этих молекулах льда

Нежность всепроникающая.

Солнце растопит лед,

Обратит в полноводные реки,

И, сделав немыслимый оборот,

Вновь окажется в человеке…

МОСКОВСКИЙ ПРОСПЕКТ

В моем окне пустынный двор,

Как нераспаханное поле,

По чьей-то непонятной воле

В нем все живет наперекор

Законам жизни и весны,

И север перепутан с югом,

Врага здесь называют другом,

А счастьем управляют сны…

ПОЛНОЛУНИЕ

Двадцать первое. Ночь. Но среда.

Танго танцующие провода.

На крышах луна дает бал,

Она знает, что кто-то устал

От ненужных поступков и фраз,

Взял на кухне огромный таз

И налил до краев воды,

Нашел бритву, запутал следы,

Вошел в гостиную, сел у окна,

И утомленная гейша-луна

Его пригласила на этот бал,

Она знала, что он устал.

Звездные нити, как тонкий порез,

Двадцать первое. Ночь. Время чудес…

СУЕВЕРИЕ

Ты фигурку на ладошке

Называешь талисманом,

То, что было понарошку,

Вдруг становится обманом.

Доверяешь жизнь предмету,

Корректируешь молитву,

Окунаешься в приметы,

Отдаешься снам и ритму.

Я тебя не осуждаю,

Мне не ведомо старанье,

Но меж слов твоих блуждаю,

Будто бы они – пираньи.

В храм иду нерукотворный,

С краской на лице и в сердце,

Не боюсь я быть покорной

Перед этой лунной дверцей.

Он увидит, Он услышит,

Снова будет, как в Начале.

В Книгу Белую запишет

Нашу радость и печали…

БЕССОННИЦА

Размеру не дается междометье,

Я стих слагаю сну наперекор,

Моих мечтаний острые созвездья

Меня расстреливают в упор.

Пускай окно мое выходит в пропасть,

И в мертвенном ладу сама с собой,

Я - голубь, залетевший в лопасть

Того, что кто-то окрестил Судьбой…

ПОПУТЧИКУ

Не смущай меня вкрадчивой лестью,

Я тебе - не пророк.

Мы прошлое наше выточим вместе

Из непорочных строк.

Не смущай меня опытной грустью,

Я, как Иуда, верна.

Крылья прозрачные гордо распустим.

Не убоявшись вины и вина.

Не смущай меня жертвенной болью,

Мой непривитый росток.

Мы, как дары, принесем застолью

Многоточие строк…

ЭХО БУЛГАКОВА,

или ВЕСНОЙ НА ПАТРИАРШИХ 2009

Какими, скажите, Пилатами

Создана эта тень?

Но возникло лицо крылатое

И привело с собой день.

Именно этот, заштопанный

Солнечной тонкой иглой.

Ангел, печалью растоптанный,

Сидит у таверны злой.

И окунает бездумно руки

В неба гордую голубизну,

Я верну ему радость муки,

Все до мгновенья верну.

Только пусть лепесточки мая

Украсят мой скучный день,

Пилата тоска немая

Умирает, забыв про тень…

ПАРИЖ ГЛАЗАМИ МОЕГО ДРУГА БЕНУА

Аэропорт, апрель, закат,

Французский аромат – Фанфан.

Катрин Денев во весь плакат,

И ты, мой друг, совсем enfant.

Рубашка в клетку, тонкий стан,

В глазах утоплена печаль, -

«Вот Монпарнаса балаган, -

И со смущеньем, - Пляс-Пигаль…».

Кафе и кофе, Лувр, восход

«Где тут у вас живет Ришар?»

Баржа ложится в тихий ход,

И солнца золотистый шар

Из Сены медленно встает,

Рогалик, кофе, - кадр кино.

Он робко руку подает,

Но взгляд – игристое вино.

«Смотри, смотри, какой фонтан!», -

Он словно мальчик, хоть и муж.

И вот навстречу нам канкан

Выплескивает Мулен-Руж.

Двенадцать дней, двенадцать утр,

Но счастью мера есть всегда.

«Для 30-ти ты слишком мудр…»

И это утро, как беда…

Аэропорт. Апрель. Закат

Окрасил черепицы крыш.

Одри Тоту - во весь плакат,

И позади – Бену. Париж…

ТЕМ, КТО НЕ ЛЮБИЛ

Под этим лунным фонарем

Нет более других -

Таких, как мы с тобой, вдвоем,

Далеких и родных.

Что нам теперь земной Покой,

Осуждены на Свет,

Идем дорогою такой,

Какой на свете нет.

И нет следов от наших ног,

Тепла – от наших глаз,

И беспризорный крест дорог

Благословляет нас.

Но тяжкий крест уже не крест,

Для тех, кто был любим.

Как жаль, что твой вчерашний жест

Уже неповторим…

ИЗ ЦИКЛА: ЛЮБОВНЫЕ ПРАЗДНИКИ

ЯНУ

1.

Странное сочетание – перья

Паво Кристатуса. Льдинка

аквамаринового недоверия, -

как из забвенья картинка…

Странное чувство. Улыбка,

раздевающая до основания.

Перламутр сигареты. Скрипка

неопровержимого обаяния.

2.

Ты – ширина и высота.

И глубина. И просто - мука.

Кто я тебе сейчас – подруга,

Недостижимая мечта…

Кому доверишь сердца стук,

И убеганье черных стрелок,

Полеты золотистых белок,

И замыкающийся круг…

Ты – слиток нежности во мне…

То радостный, а то тревожный.

Того, кто где-то в глубине

Любить совами невозможно…

3.

Ты вяжешь лучами солнца

Неторопливо и нежно.

Мохеровый свитер небрежно

Брошен тобой на постель.

И ты улыбаешься, словно

Издалека, но я вижу

Красно-багровую вишню,

Раздавленную на полу.

Я вижу твое отчаянье

Передо мной и счастьем,

Драгоценного целого части

Разбредаются по углам.

А кто-то плетет паутинку,

Самую прочную в мире.

Ты не откажешь в слове,

Которого я так жду.

И я просыпаюсь невольно,

Ты отзываешься сразу

Я знаю, нет в мире сказок

Где бы не было нас с тобой…

4.

Пришли, сказали. Ветер нараспев

Читал псаломы,

И в этих звуках чудился напев

Мучительно знакомый.

Засов, крыльцо, заснежены поля,

Сугробы-груды

Оплакивали горько короля,

Забытого Гертрудой.

А в небе звезды-капельки видны

Над частоколом елок.

И колокол морозной тишины

Глубок и звонок…

5.

Я вчера умыла зеркала,

И лицо мне показалось строже,

На меня была почти похожа,

Та, которой стать я не смогла.

Только те же острые черты

Были сердцу странно незнакомы,

А, быть может, домовые гномы

Мне тайком плеснули красоты…

Может ночи, дню наперекор,

Звезды мне засыпали в глазницы.

Оттого всю зимушку не спится

С тех далеких неутешных пор.

Я глядела долго в зеркала,

Где чудесное виденье плыло,

Но тоску, что сердце не забыло

Переплавить в слезы не смогла…

6.

Я тку тебя из чисел и примет,

Из звездной пыли, шепотов и веры.

Мне говорили, я не знаю меры

В любви и горе, в коих меры нет.

Болит аорта, бередят виски, -

Ты, сказочный, мне не даешь покоя.

Так отведи мою любовь рукою,

Избавь от разрывающей тоски.

Как в первый раз, с тобою – страх

Навылет пулей. В граммах не измерить.

Но я учусь в твои полеты верить

И жить сейчас, а не потом – в Мирах…

7.

Я прочитала заклинанье тихо,

Не дрогнув голосом, и сразу

Блеснула россыпью алмазов

Космическая неразбериха.

И сотни серебристых стрелок

Укажут мне тропинку к Богу.

Мне холодно, набросив тогу,

Слежу я за полетом белок,

Стремительно, легко скользящих.

Под неба темным абажуром

Звезда в ночи блеснет ажурно

И станет камушком летящим.

Я загадала, но напрасно,

Я знаю, что желанье - пепел,

А ты, родной, все также светел,

Утешен мною ежечасно.

8.

Ни горы, ни озера, ни долины

Тебя не скроют от моей тоски,

От рваного движения руки,

От имени, рожденного в крестины.

Ты обернись точеною строкой,

Молитвой ветра, камнем преткновенья,

Я обещала сохранить мгновенье,

Как жизнь твою - мой вечный непокой.

Ты оглянись. И в ласточкин вираж,

Вписавшись круто и без разрешенья,

Увидишь, что без тени сожаленья

Я, как и ты, Ковчег бросаю наш…

9.

Я недостойна твоих небес,

Мне пыльные камни мести,

Впору. И старый крест

За того, другого нести.

За того, кто не дописал

Судьбе неугодный стих.

Ветер – седой аксакал,

Песню доплакал и стих.

Мои ноги целуют пески,

Я - не ровня твоим мечтам,

Не спасает уже от тоски

Поклоненье родным местам.

В сердце повсюду – мох,

Ржавых желаний замки,

Равнодушно прощающий Бог

За поворотом мутной реки…

ЗДЕНЕКУ

1.

Удивительная нежность сквозь разбитые коленки,

Прямо в солнечно сплетенье - кокаинова трава.

Зайчик солнечный расстрелян у расписанной у стенки.

За молвой крадется зависть, словно хищница-сова.

Я ему вовек не выдам странный блеск в глазах усталых,

На разбросанных подушках тополиный пух лежит.

Он придет ко мне усталый, будто вылитый из стали,

На виске его прожилка так предательски дрожит.

Удивительная робость сквозь задорную улыбку,

И глаза искрятся солнцем, словно знают мой секрет.

Я сейчас ему откроюсь, совершу сию ошибку,

Попрошу у глаз лукавых снисхожденье и совет.

Он не скажет, не ответит, но по взгляду будет ясно,

Нежность просится на волю, жилочка не зря дрожит.

Мы с ним больше не чужие и к лукавству безучастны,

Ибо он моею лаской и страданьем дорожит…

2.

Серебряный дождь – по осени,

Горький дым – в глубине садов,

Дорожки покрыты проседью,

Траур у цветов….

Терпкий аромат спелой рябины,

Шелест рук – в незрелой ночи,

Но остаются чужими мужчины,

Уязвимые силачи…

Запах от керосиновой лампы

Странный шорох в моем мозгу,

И чьи-то тяжелые мягкие лапы

На помощь бегут….

Горький запах чужой сигареты,

Предательская морщинка у рта.

Приговор – скитанье по свету, -

Обескровленная Мечта…

3.

Глумливые слова в моем мозгу,

Язвительные жесты в моем теле,

Как рыба на песчаном берегу,

Как женщина одна в своей постели.

Я – одиночка, так заведено,

И ключ к моей душе давно потерян,

Мне не вернуть ни нежность, ни вино

Того, кто был со мной высокомерен.

ОДА ТАПОЧКАМ

В граненом стакане забилась бабочка,

Я смотрю на умирающий перламутр,

И прошу тебя, не оставляй свои тапочки

На проходе – ведь ты же мудр.

Ты поделишь нашу любовь полнолунную

На несколько долек, словно грейпфрут.

Я говорю тебе, только самые умные

И добрые на рассвете умрут.

В расплавленном солнце смеется рожица,

Не смотри на этот сварочный аппарат,

Ты можешь ослепнуть, и тонкая кожица

Времени - не спасет от утрат.

Будь как пион, как нарцисс или бабочка,

И новым мигом-златом не дорожи.

Я снова прошу, не ставь свои тапочки

На проходе моей души…

НЕ МОЕЙ ПОЛОВИНКЕ

Не подарил и даже не пришел.

Ключи забыл, не позвонил под утро.

Я не сердилась. Отстраненно, мудро

Ждала и думала: все будет хорошо.

Спасибо за подарок не сказал,

Не пожалел, когда того желалось.

Ждала, терпела. Бисерная малость

Могла помочь, пусть даже за глаза.

А мог согреть, как будто невзначай,

Построенные тапочки в прихожей,

Как лучик счастья: может, может…

На кухне в чашечках - замерзший чай.

Не отвечай. Я слова не прошу,

Оно, как я, беднейшее сословье.

Твоею странной дерзкой нелюбовью

Я до сих пор упрямо дорожу…

НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВА

У крыши сломано ребро,

Без умысла, какой-то стаей,

Но вот приходит серебро

И мы с тобою тише стали.

Мы делим треугольник крыш

Стальной параболой печали,

Не укоряй же нас, малыш,

Мы звали, нам не отвечали.

Мы замыкаем славу в круг,

И делим время на квадраты,

Благословляем силу рук,

И бесконечности караты.

ВАЦЛАВУ

За терпеливых и простых

Я щедро помолюсь,

За слабых, гордых и чужих.

Надеждой поделюсь

И приведу их в тайный дом,

Где не опасна смерть,

Где можно порознь и вдвоем

Молиться и терпеть,

Где слух – не слух, и голос нем,

И сердце, как гранит,

И где у известковых стен

Больной огонь горит.

Но только другу моему,

Что был сильней огня,

Не жить в спасительном дому

Не баловать меня…

Ему начертан горький путь

Среди камней – в Сады,

И светлячками станут пусть

Молитв моих следы…

ГРИНУ (не писателю)

Я родилась, приветствую тебя,

Мой Дон Кихот, мой Гамлет удрученный,

С земной тоской навеки обрученный,

Болеешь ты, неверную любя.

Дитя пустынь, отважный Ланселлот,

Ты полон ветра и печальной сказки,

Как странно, что столетья напролет,

Ты безутешно ожидаешь ласки.

А я опять не жалую тебя,

Родившись вновь из пламени и боли,

Тебя лишаю я заветной воли,

Не радуясь, не веря, не любя.

Я родилась, молитвой нараспев

Меня благословил Отец усталый,

И я увидела, от боли замерев,

Твои глаза из поседевшей стали…

ЭДВАРДУ

1.

Не журавль он, не синица,

Только странно, спасу нет,

Словно белая страница

Призывает на ответ.

И клялась я, и молилась,

Что не мил мне странный он.

Что-то белое стелилось,

Колокольным звоном лилось

С четырех святых сторон.

Приходили люди снова,

Вопрошали: «Отвечай»,

Приносили люди слово,

Горькое, как крепкий чай.

Только вился русый волос,

Мне покоя не видать,

Неприметен лик и голос,

Только зря я с ним боролась,

Крепче стали эта стать.

Не журавль он, не синица,

А ушел – и свет не мил,

И летит моя страница

День и ночь – за ним, за ним…

2.

Какие детские ладони, -

Невесел мой нью-йоркский друг.

Пришла зима. И ветер стонет,

Предвестник оголтелых вьюг.

Глаза страдальчески-печальны,

Ассиметричное лицо,

Он весь, как будто изначально

Покрыт космической пыльцой.

Какие хрупкие ладошки,

Но к ним любовь наверняка,

Грустит в заснеженном окошке

Мой друг с душою мотылька…

ЛИЛИТ

Я возвращаюсь в рай и на моем пути

Меня уже никто не остановит.

Еще чуть-чуть осталось мне пройти

Напрасно враг гневится и злословит.

Нет, я не Ева, присмотрись, я – та,

Благословившая Вселенной пепел,

Читавшая с Первейшего листа

Псалом Любви, что безыскусно светел.

Я возвращаюсь в рай, целуй меня.

Я возродилась, я - отныне вечна.

Я - в каждой капле Белого Огня,

И в Знаках мира – первом и конечном.

ЕДИНСТВЕННОМУ

Мне запасная жизнь дана

Затем, чтобы могла я встретить

Его, - и эта глубина

Дороже всех глубин на свете.

И спелость этих желтых глаз

Мне точит душу. Сколок рая

Остался в сердце. И сквозь нас

Проходит радуга, играя…

Чтобы написать комментарий - щелкните мышью на рисунок ниже