Yanina F.-Yanush

(Адрес почты kfy777@rambler.ru)

ЖАН ГАБЕН: «Исповедь гордеца»

Он всегда был гордым, может даже слишком. Не подобает актеру быть столь яростным гордецом, но так сложилась его жизнь. Своеобразный отпечаток на его характер наложило трудное детство и две войны, в одной из которой он участвовал сам. Бунтарь-одиночка, «рассерженный», романтический герой французского кинематографа. Восход его карьеры пришелся на непростые 30-е, когда «великий немой» потерпел сокрушительное поражение от Его Величества Звука, закат - на бунтарские 60-е, время «новой волны» и новых кумиров… Он появился на свет 17 мая 1904 года в пригороде Парижа в семье полупрофессиональных актеров. Спустя двадцать лет мир узнал этого человека под именем Жана Габена…

Рождение великих….

Париж. 1904 год - год расцвета ярмарочного кинематографа. В крошечных полуподвальных кафе самоучки-режиссеры показывают «сценки из жизни». Для беднейших слоев населения – это как глоток свежего воздуха. Билет с синематограф стоит гораздо дешевле, чем билет в театр. Более того, за один сеанс изголодавшиеся по новым впечатлениям люди наблюдают сразу несколько историй. Пусть каждая из них длится по пять-семь минут, но все вместе они составляют вожделенные 30-40 минут, на которые обычные трудяги могут забыть о своих тяготах. Изобретение французов Люмьер потрясает воображение обывателей, «движущиеся картинки» пробуждают дремлющую доныне фантазию. Люди возвращаются домой с ощущением, что они прикоснулись к чуду…

К 1910 году кинематограф постепенно превращается в мощную индустрию – гениальных магов-одиночек, подобных Мельесу, сменяют властные кинокорпорации, поставившие производство фильмов на конвейер. Одна из них – кинокомпания Шарля Пате, - французы ни коим образом не хотят отставать от своих заморских конкурентов – «Эдисона» и «Байографа». В семье Габен-Монкорже только и говорят, что о новом изобретении земляков. Слух о кудеснике Мельесе долетает даже до Парижа. Фирма «Пате» печет фильмы как пирожки. Тем не менее, Габен-старший даже не пытается попасть на пробы в немой фильм. Юный малчик-кинематограф кажется ему несмышленышем в услужении великого мсье Театра. Габен не одинок в своих сомнениях. Многим думается, что по прошествии времени «движущиеся картинки» уступят драматургическому искусству по силе воздействия. Вторичность кинематографа и его временность не вызывают сомнений.

1907 год выдался тяжелым. На Францию обрушился экономический кризис, что совпало с рождением союза «Антанта». К тому же в 1905 году церковь демонстративно отделилась от государства, что тоже оказало определенное влияние на экономику страны. В то же время, документальный кинематограф неожиданно перешагивает границу между «реалити-шоу» и художественностью. Из дешевого ярмарочного развлечения «для всех» десятая муза трансформируется в «зрелище для буржуазии». Ставки «юнца» повышаются.

Между тем семья Габен-Монкорже, как и десятки тысяч французов, оказалась почти на грани нищеты. Вскоре умирает мать маленького Жана – Мадлен Пети. Воспитанием будущей звезды занимается отец - Фердинанд Монкорже, сценический псевдоним - Габен. Всю жизнь мечтавший о ролях «высокого полета», но так и не добившийся их, он видел в сыне продолжателя актерской династии. И всячески старался привить ему любовь к театральным подмосткам, но чем сильней этого добивался, тем яростнее было сопротивление сына…

Когда вырастаешь в семье заштатных актеров, вечно перебивающихся мелкими заработками, когда наблюдаешь изо дня в день изнаночную жизнь захолустных театриков, в тебе поневоле вырабатывается чувство отвращения к этой профессии. Не к актерству в его возвышенных творческих проявлениях, нет, но к жалкому лицедейству, не имеющему ничего общего с великим драматическим искусством. Дешевые кафе-шантаны, полуночные бистро с одинаковой концертной программой, глупые репризы, пьянки родителей-актеров, жалкие гроши за бездарное выступление на подмостках – самые яркие и горестные воспоминания детства, запомнившиеся Жану Алексису Монкорже.

После бесконечных ссор с отцом хмурый плечистый подросток, казавшийся старше своих лет, проявил высшую степень упрямства – устроился работать подсобным рабочим на сталелитейный завод. Проведя год в жарких объятиях доменных печей, он ушел класть дороги, затем подался продавцом в автомобильную фирму. Это лишь короткий перечень испробованных профессий бунтующего Габена-младшего. Отцу казалось, что сын просто патологически ленив, Жану же было легче и привычней таскать на себе шпалы, чем служить Мельпомене. Тем не менее, в неполные девятнадцать Жан вышел на сцену «Буфф-Паризьен», маленького мюзик-холла, где работал его отец. Спустя много лет, когда его спросили: «Мсье Габен, как получилось, что вы все-таки решили стать артистом?», - Габен, выдержав свою фирменную паузу, с легким налетом сарказма ответил: «Мне нравился свет рампы, да и…пиво там было недурственное».

От варьете к большому кино…

Тогда он говорил о самом раннем периоде своей актерской карьеры - музыкальном. Даже актерством, по сути, это еще нельзя было назвать – ежевечерние представления с незатейливой драматургией, музыкальные ревю, в которых от исполнителей требовалось не глубокое знание системы Станиславского и умение владеть сценическим пространством, а всего лишь музыкальный слух и чувство ритма. Зрители на этих представлениях были, что ни на есть, самыми обычными парижанами среднего достатка. Сюда не захаживали маститые критики, чье желчное перо могло уничтожить любого артиста. Основную зрительскую прослойку составляли мелкие служащие, шлюхи, работавшие в ночную смену и забегавшие погреться и полюбоваться на разноцветные тряпки танцовщиц, разнорабочие с мозолистыми, грубыми, как у крабов, лапищами, громогласными глотками и крепким словцом. Здесь над сценой всегда кружил ядреный смог, состоявший из запаха дешевого табака, яичницы с ветчиной и забродившего пива, и человеческого пота. О кино юный Габен даже и не помышлял. Примитивные оперетки были верхом его мастерства.

В 1923 году Жан Монкорже пришел в труппу «Фоли Бержер» на официальную должность статиста. С этого момента началась официальная карьера Габена-актера. Но даже тогда он не воспринимал актерство как дело всей жизни. Тем не менее, после доблестной службы на флоте, Габон возвращается на подмостки, точнее в труппу музыкалного театра "Буфф- Паризьен". Вскоре некрасивого, но обаятельного парня примечает «звезда» мюзик-холла – певица Мистенгет. В карьере Габена это шаг вперед. Здесь публика на ранг повыше, иные законы, зато нравы те же. Злые языки тут же приписали им роман. В течение трех лет они вместе выступают в спектаклях «Мулен-Ружа», гастролируют по Бразилии, появляются в публичных местах вместе. Кажется, ершистому Габену эта связь на руку. Рано потерявший мать, он на протяжении всей жизни тяготел к женщинам старше или сильней себя по характеру. Его тянуло к женщинам с ярко выраженным материнским инстинктом, что не мешало ему время от времени поколачивать их.

Кинематограф середины 20-х годов – напоминает колос пшеницы, наливающийся соками земли, обласканный солнцем и закаленный ветрами. Иллюзионы и биоскопы полны жаждущих прикоснуться к «великой иллюзии», которая в свою очередь полностью оправдывает этот королевский титул. Рождение кинематографа состоялось, более того, уже всем понятно, что у театра и фотографии появился хоть и молодой, но мощный соперник. По миру шествуют «первооткрыватели» кинообразов – Чарли Чаплин, Макс Линдер. Страстный критик, а впоследствии и режиссер Луи Деллюк на страницах «Пари-Миди» почти ежедневно информирует зрителя о тайной и явной жизни мсье Синема. «Биение кинематографического нерва» отныне становится одной из основных тем французской прессы. Рождение новых жанров, приемов, стилей, актеров – зрителя интересует каждый следующий шаг кино-малыша, почитатели кино делятся на эстетов и экспериментаторов, по всему Монмартру открываются крохотные кафе, где собираются поклонники «седьмого искусства» и обсуждают в бурных баталиях перспективы его развития.

Но если кинематограф величали «великой иллюзией», то наш герой, 20-летний Жан Монкорже Габен иллюзиями не страдал. В Париже 20-х годов молодому человеку с внешностью портового рабочего не светила роль героя-любовника. На тот момент средой его постоянного обитания были «Мулен-Руж», кафе-кабаре, антрепризные сезонные музыкальные ревю, в которых он неплохо танцевал и пел. Основной контингент – девушки-танцовщицы, подрабатывавшие «в комнатах», их сутенеры, специфическая около-опереточная публика, обожавшая попойки до утра, кстати, в основном за счет самих артистов и Габена в том числе. Внешне он напоминал молодого медведя, но в душе хотел быть принцем, ради которого принцесса готова на все. Этот период его жизни наполнен короткими воздушными интрижками, своей легковесностью напоминающими канкан. Кокетливые танцовщицы, легкомысленные «старлетки», рвущиеся в кинематограф, клявшиеся в любви Жану и изменявшие ему с режиссерами. Он очень быстро уставал от них и уходил расслабляться в «ночное». Возвращался под утро, и частенько «прикладывал тяжелую волосатую руку» к очередной пассии. Проще говоря, бивал время от времени. Подобное свойство характера сохранилось у него и впоследствии, даже «великая Марлен» не избежала столь горькой участи…

Эпоха славы

Но вернемся к Габену-актеру. Первым режиссером, предложившим ему звуковую роль, был некий Гаргур. В то время основной пищей для экранизаций были оперетты. Стало быть, то, чем занимался Габен на сцене «Мулен Ружа», теперь перекочевало на съемочные площадки. «Оперетты «Каждому свое», «Фоли» и так далее естественно не могли раскрыть истинного дарования Габена, сердцевина его актерского нутра дремала под трехслойным гримом и легким налетом сценического донжуанства. Важной вехой в кинематографической судьбе Габена оказался фильм «Сиреневое сердце», который увидели в кинотеатре режиссеры Жан Гремийон и Рене Клер. Естественная игра молодого актера настолько их впечатлила, что, спустя время, Гремийон пригласил его в своей фильм «Буксиры», на съемки которого Габен ездил прямо с фронта. Было это в 39м году, а до этого в 1932 году он впервые заслужил похвальбы профессиональных критиков за роль обманутого мужа в фильме «Прекрасная морячка». И хотя суровый критик Деллюк подмечает характерную двойственность актера, точнее диссонанс между его внешностью и манерой игры, тем не менее, он пророчит Жану настоящую славу: «Он невообразимо естественен, и чем менее подвижно его лицо, тем больше честности в его героях…». Позднее и сам Габен стал замечать, что естественность играет ему на руку. Многообещающего актера заметили: в 1934 года режиссер Жюльен Дювивье превращает его на время в свое «Алтер-эго», Жан снимается у него сразу в нескольких фильмах – «Мария Шапделен», «Бандер», «Голгофа». Дювивье, совершенно очарованный Габеном, написал для него целый ряд образов гордых и независимых одиночек, преследуемых неумолимой судьбой. Особенно режиссер ценит в Габене необычную с его точки зрения способность – «правдивость секунды». Позднее габеновский стиль игры получит название - «романтический реализм».

Но если вышеназванные фильмы собрали приличную кассу, то «Славная компания» не имела успеха у зрителей. На Габена этот первый серьезный провал произвел сильное гнетущее впечатление. Тем не менее, в 1936 году выходит еще один фильм – Пепе Ле Мокко» - совместная работа Габена и Дювивье. Здесь видна окончательно сформировавшаяся манера игры актера. В роли гангстера-сутенера Габен использует характерные актерские уловки: минимализм мимики, внешнюю суровость и нарочитую грубость, за которыми скрывается «живое великодушие». Суровый романтизм его последующих персонажей подкупал с одной стороны своей простотой и приближенностью к простому народу, с другой – обнаженностью «нервных окончаний», «душевным пульсом».

В довоенную пору до 1939 года Габен снялся в фильмах, которые позднее принесли ему славу характерного актера и стали его визитной карточкой. В сотрудничестве в режиссером Жаном Ренуаром родилась экранизация горьковского «На дне», затем знаменитая «Великая иллюзия». Особая пронзительность его персонажей в ренуаровских фильмах объясняется тем, что актер и режиссер очень хорошо понимали друг друга, а стало быть, актеру был ясен режиссерский замысел, а режиссер знал, как спровоцировать актера на нужную реакцию. Они крепко дружили и вне съемочной площадки, у них было много общего. Например, страсть к кулинарии. Им обоим была свойственна непреодолимая жажда жизни, гурманство не только по отношению к пище, но ко всему повседневному. Любовь к природе, как плодородному началу, к игристому вину, вобравшему в себя соки земли и тепло солнца, трепетное отношение к своим корням.

После «Великой иллюзии» Жан Габен негласно провозглашен актером своего поколения. Он признан критиками, любим зрителями, обожаем режиссерами. Последним в Габене нравится та естественность, с которой он рисует на экране образ обычного парня из народа, немного грубоватого, в меру циничного, под суровой аскетичностью которого прячется романтик. 1938 год стал для Габена триумфалным. На экраны мира выходит знаменитая «Набережная туманов» Марселя Карне, фильм, ставший символом «романтического реализма». В 1937 году немецкая киностудия «УФА» предложила Карне снять фильм с Жан Габеном в главной роли. Действие романа Пьера Мак-Орлана разворачивается на Монмартре начала ХХ века, и перед режиссером возникла проблема, как воссоздать этот романтичный уголок Парижа, улицу Соль и кладбище Сен-Венсен, ответ подсказал сам роман, точнее его название – «Набережная туманов». Было решено основное действие перенести в портовый городок. Сценарист Жак Превер, позднее сам ставший режиссером, после заключения контракта со студией, внес существенные изменения в сценарий, слив воедино двух разных героев романа Мак-Орлана. Так родилась роль Жана Габена. Роль беглого солдата-дезертира, скрывающегося от полицейского патруля на туманных улицах Гавра.

Съемки начались в Германии на студии «УФА», но скоро прервались, так как окончательный сценарий не был одобрен министром информации и пропаганды Геббельсом. Вскоре съемки фильма переместились во Францию. С этого момента фильм получил второе рождение. Продюсер Грегор Рабинович вытянул золотой билет, перекупив контракты Жан Габена и Мишель Морган у студии «УФА». Действие фильма переместилось во французский Гавр. На студии «Жуэнвиль» были воздвигнуты декорации в духе портового города – сумрачные закусочные, туманные набережные, кабачок Панама… К Жан Габену и Мишель Морган присоединились Мишель Симон и Пьер Брассер. Французская цензура оказалась более лояльной, чем ведомство Геббельса. Тем не менее, образ главного героя – солдата-дезертира – вызывал недовольство военного министерства. В период, когда готовились мобилизационные списки на август 1938 года, фильм о тяжкой доле дезертира вряд ли поспособствовал бы поднятию военного духа новобранцев. Цензурный комитет выдвинул два условия: слово «дезертир» не должно произноситься в кадре, а герой Габена должен аккуратно сложить свою военную форму, а не разбросать небрежно по комнате. Условия были приняты, Карне приступил к съемкам.

Жан Габен в «Набережной туманов» сыграл неприкаянного солдата-дезертира, который бродит по Гавру в обществе такого же, как и он беспризорного пса. Атмосфера одиночества, сопряженная с атмосферой портового городка, сильно диссонировала с тем светлым и необыкновенным чувством, что зародилось между героями - Жаном и Нелли. После выхода фильма в мае 1938 года пресса назвала Габена и Морган «идеалной парой французского кино». Так родился прекрасный миф об экранной любви. На Венецианском фестивале фильм получил «Золотого Льва». На самом же деле «Набережная туманов» сталю своеобразной «экранной революцией». Накануне второй мировой войны европейский кинематограф состоял в основном из легковесных историй любви, «розовых комедий» и незатейливых кино-ревю. «И сюда-то я вторгся с пустой ночной забегаловкой, туманом, мокрой мостовой под уличным фонарем…», - говорил позже сам Карне. Что же касается «мифа Габена», то он к моменту появления «Набережной туманов» уже окончательно сформировался, как писала Мишель Морган в своей книге: «Габен – это обнаженная истина, он не играет своего героя, он живет в нем…». И это было сущей правдой…

Патриот…

К концу 30-х годов во французском кинематографе не наблюдалось харизматичных персонажей, которые могли бы претендовать на звание «народного киногероя», стало быть, ниша была свободна и именно в эту нишу, безусловно, харизматичный Жан Габен вписался идеално. К моменту своего отъезда на фронт он пребывал в роли «народного киногероя» совершенно заслуженно. Его мятежный и грустный герой, вылепленный заботливыми и чуткими руками неоспоримых мэтров от кино – Жана Ренуара, Марселя Карне и Жака Превера был сшит по идеалному лекалу, подогнан к чаяниям времени, инкрустирован романтикой «рассерженных», и вдобавок ко всему, наделен обаянием «хмурого волка-одиночки». Андре Базен, знаменитый критик «Кайю де синема», наградил Габена титулом «трагический герои современности», что может быть драматичней подобного определения?! Габен прочно закрепился в образе «парня из народа» - безработный пролетарий, дезертир, потерявший жизненные ориентиры, оказавшийся на обочине жизни… Неизменным характерным атрибутом всех его героев была гордость, как непременная составляющая человеческой души, оказавшейся заложницей определенного времени. Это была великая предвоенная эпоха Габена, оборванная Второй Мировой войной…

2 сентября 1939 года Жан Габен, несмотря на свой звездный статус, призывается на военную службу в Военно-морские силы Франции, однако скоро получает специалное разрешение отлучиться со службы для участия в съемках фильма Жана Гремийона "Буксиры". На съемках этого фильма Габен снова встретился с юной красавицей Мишель Морган. Их любовь была подобна налетевшему шторму. Посреди жаркого лета 39-го года Жан и Мишель поняли, что то, что носилось в воздухе несколько лет, то, что им казалось ошибкой, наконец, воплотилось в любовь. Но война внесла свои коррективы. Она стала для них тем самым испытанием, которое одни отношения цементирует, другие – разрушает….

В апреле 1943 года офицер-оружейник Жан Габен получил назначение на корабль-эскорт «Элорн». У мыса Тенес на них напали вражеские самолеты, в жесточайшем бою, унесшем жизни многих его однополчан, Габен выжил чудом. Позднее он много раз пересказывал подробности этого боя своему протеже и партнеру по фильмам Алену Делону. Делону не удалось хлебнуть настоящей «военной каши», даже, невзирая на свое пребывание в Индокитае, Ален так и не постиг жестокой премудрости войны, его быстро отправили в увольнение за многократное нарушение дисциплины. Габен же, обладая хорошей памятью и острым языком, умел живописно рассказать молодому коллеге о самой настоящей войне…

Позднее Жан стал инструктором в школе морских пехотинцев, воевал в составе танковой дивизии. Его возвращение в кино состоялось в 1946 году. Покрытый боевыми шрамами, которые, как известно, украшают мужчину, награжденный орденом «За боевые заслуги», он ступил, увы, не на родной французский, а на американский берег. С этого момента закончилась жизнь Габена-военного и начался «американский период» Габена-актерав, существенно изменивший его карьеру и жизнь…

Франция, благодаря правительству Виши, капитулировавшая практически сразу в начале войны, не оставила выбора своим детям. Дети бежали. В покорившийся Париж немцы вошли с удивлением, - город был пуст словно после набега чумы. Миллионы оскорбленных униженных французов бежали в пригороды. В бешеном темпе скупались и брались в аренду старинные полуразвалившиеся замки, Ницца, Канн и весь юг были «захвачены» напуганными парижанами. Кино снимается в бешеном темпе, на залитых солнцем пляжах толпятся юные, вихрастые, долговязые юнцы, грезящие о славе кинозвезд. Жерар Филипп, Даниэль Делом с группой сотоварищей, вечно голодные, но возбужденные мечтами о прекрасном будущем, осаждают маленькие киностудии, возникшие стихийно на южном берегу. Братья Аллегре, «маги от кино» пытаются разглядеть в этой пестрой толпе жаждущих славы, будущих гениев. Но это другое поколение – следующее, на долю которого выпало больше как счастья, так и горя. Габена воспринимают как «звезду», «мастера», его имя произносится с придыханием, особенно когда становится известно о его фронтовых подвигах.

«Любовь беглецов»

В 45-м году Габен, отдавший дань патриота своей стране, награжденный двумя орденами за мужество, демобилизуется из дивизии генерала Леклерка. СпециАлно к триумфАлному возвращению Габена на экран Жак Превер и Марсель Карне пишут для него роль в фильме "Врата ночи", где партнершей актера должна была выступить Марлен Дитрих. Об этой женщине в жизни Габена сказано слишком много, но не сказано главного. Это история о том, как сошлись в едином потоке две мощные лавы, два сильных властных человека встретились и долгое время мечтали о благодатном союзе, но могут ли сосуществовать в мире два вулкана?! А есть другая сторона – в мире, раздираемом войной, встретились два беглеца, два человека, лишенных родного дома. И любовь, что возникла между ними, стала их единственным убежищем…

6 марта 1937 года Марлен Дитрих, невзирая на мольбы Гитлера вернуться в Германию, приняла американское гражданство. Перед самой войной Дитрих познакомилась с Жаном Габеном. Вскоре они стали жить вместе в доме в Брентвуде. Своим подружкам Дитрих восхищенно делилась: «Ни один мужчина не оснащен так красиво, как он». Их соседка Грета Гарбо частенько наблюдала за ритуАлными купаниями двух звезд в голом естестве в шикарном бассейне. Габен отчаянно ревновал Марлен к ее «подружкам» Клодетт Кольбер и Лиле Дамита. Они постоянно ругались, швыряли друг в друга тарелки, оглашая округу воинственными воплями. Но однажды после очередной ссоры, когда Габен ушел из дома, предварительно сказав Марлен: «Или я или остАлные твои любовники и любовницы», она сделала выбор. Ради Жана она одела фартук, взяла в руки поварешку и встала к плите, образ бесстыжей секс-дивы остался в прошлом. Такую жертву Марлен Дитрих могла принести только ради по-настоящему любимого мужчины. Однако сам Габен эту жертву не оценил. Для него подобное поведение женщины было естественным, об ином он даже и не помышлял. Он вел себя как французский фермер, требуя, чтобы Марлен вставала с утра пораньше, накрывала на стол, обстирывала его, убиралась по хозяйству, а он изредка отлучался на киностудию или проводил время с немногочисленными новоприобретенными американскими друзьями за кружкой пива в соседнем пабе. Очень скоро Марлен стал утомлять подобный образ жизни, Габена – тоже. Они оба почувствовали взаимную усталость друг от друга, спасением их отношений на этом этапе стало бегство Габена в Северную Африку в составе французской армии. В качестве залога своего возвращения Габен оставил Марлен самое дорогое, что у него было на тот момент – три картины - подлинники Сислея, Фламинка, Ренуара. Он пообещал бывшей немецкой секс-бомбе, что после войны вернется за ней и картинами и…сделает ее своей женой.

Во время войны пути Марлен и Жана несколько раз пересекались. Путешествуя по фронтам, поднимая боевой дух союзников, Марлен несколько раз сбегала с намеченной траектории, чтобы увидеться с французским возлюбленным. После триумфАлного возвращения с фронта Габен, как и обещал, вновь поселился вместе со своей «фрау» Дитрих в парижском отеле «Кларидж», но изголодавшаяся Марлен вновь возобновила встречи с подружками-лесбиянками. Дело кончилось тем, что Габен стал прикладывать к возлюбленной руку, неоднократно и регулярно. В ответ Марлен завела интрижку с генералом Джеймсом Гевином, чем ославила и себя и Габена на весь Париж. Этого «французский медведь» стерпеть не мог, особенно после того, как жена Гевина подала на развод, по ходу дела предъявив иск Дитрих. На волне подобных событий генерал сделал предложение Марлен, но она отказала: «Я не могу быть женой военного, что я скажу другим женам?».

Вскоре Марлен покинула своего «француза», демонстративно переехав из отеля «Кларидж» в не менее фешенебельный отель «Елисейские поля». За этим умопомрачительным действом наблюдали не только сотрудники гостиницы, но и прохожие. По эмоционАлному накалу этот спектакль не уступал бродвейскому шоу. Габен потребовал вернуть свое «художественный триптих» - Сислея, Ренуара и Фламинка, на что «бывшая» заявила, что восприняла их как подарок. Габен не стал жадничать, более того, продублировал свое неоднократное предложение руки и сердца. Но Дитрих, уже имевшая опыт совместного проживания с мсье Габеном, наотрез отказалась - роль домохозяйки, обремененной маленькими «габенчиками», ее не прельстила. Подсластив горькую пилюлю контрактом с «Парамаунт», Марлен гордо покинула гавань под названием «Габен». Жан же горевал и не скрывал этого, немного поалкагольничал, и…довольно скоро женился на актрисе Доминик Фурье, внешне очень напоминающей Дитрих. Брак оказался очень удачным. За 27 лет совместного бытия они почти ни разу не поссорились, родив троих детей – сына и двух дочерей.

Вспоминая о периоде, проведенном с Габеном, Дитрих пыталась скрывать свое сожаление. Они не смогли построить семейное гнездо, дать начало новой жизни, но, тем не менее, они сумели обогатить друг друга. В 1946 году они вместе снялись в фильме «Мартен Руманьяк», фильм не имел успеха, но для Габена и Дитрих важно было то, что этот фильм родился в голодное послевоенное время, когда не хватало электричества, угля, сахара, продуктов. Габен помогал Дитрих в совершенствовании французского языка, сидел рядом с камерой, и следил за ее произношением, даже в сценах, где не был задействован. Сама же Марлен даже во время их романа всячески скрывала свою глубокую душевную привязанность к «медвежонку». Сбежав от него, она хранила его любовные страстные письма, купила квартиру на улице Монтень рядом с его домом, узнав о его предстоящей женитьбе, приехала в Париж и пыталась добиться встречи, но Габен был тверд. Когда Габен умер, Дитрих сказала: «Я овдовела во второй раз», - к этому моменту она уже похоронила своего мужа Рудольфа Зибера. Друзья Габена поговаривали, что с Марлен Дитрих его свело одиночество и тоска по родине. На момент встречи они оба были беглецами – из Германии и Франции. Другое дело, что в карьере Габена и Дитрих «голливудский период» ничего не прибавил. Хотя в Штатах Габена, как актера, оценили. Американцам пришлась по вкусу его минималистская манера игры и «настоящий французский шарм». Его даже называли «французским Спенсером Трейси», имея в виду потрясающую и совсем немодную манеру его игры. В Голливуде он успел сыграть в «Лунном приливе». Марлен же не приходилось надеяться на щедрые контракты, даже, невзирая на усилия режиссера и ее любовника Эриха фон Штрогейма. Для нее роман с Габеном стал передышкой в профессионАлном смысле. Тем не менее, даже расставшись, они долгое время втайне друг от друга, грустили по «ушедшим временам»…

Конец бунтарству….

Послевоенная пора потребовала от Габена жертвы. Этой жертвой стал его наработанный проверенный образ в кино. С 1947 по 1957 год Габен отдал дань черно-белому кино, которому был верен почти до конца. В 1951 году он снялся в пронзительной истории жизни машиниста Раймона Пенсара в фильме Жоржа Лакомба «Мое царство – ночь», получив за эту роль «венецианского льва». В этот период Габен испытывает грусть по ушедшим временам, он предчувствует конец старого кинематографа, не скрывает депрессивного состояния. Режиссеры хотели видеть нового Габена, образ «сердитого бунтаря» больше их не устраивал, его приглашали в «цветное кино», в котором он играл крайне неохотно. И сам Габен понимает, что на былой славе далеко не уехать – поэтому ищет и находит образ «мэтра» - сильного молчаливого человека, немногословного, чуть усталого и пресыщенного. Его герои - буржуа, крестьяне и гангстеры отныне солидны и уважаемы. Они воплощают в себе жизненную надежность, уют и традиционные французские ценности. Именно таким, - неторопливо-степенным знатоком жизни, искушенным и молчаливым, предстает перед нами Габен в роли прославленного комиссара Мэгре, порожденного фантазией и литературным даром Жоржа Сименона. Любопытна история одеяния Мэгре. Габен долго думал, как должен внешне выглядеть его комиссар, пока не вспомнил дедушку Монкорже, мостильщика улиц, и его вечные брюки на подтяжках. Эта детАл помогла ему создать неповторимый образ Мэгре. Классическая трубка, объединившая литературного персонажа и самого актера, довершила этот, любимый французами, образ.

В 1958 году вся Франция, затаив дыхание, ждала бурного романа между Габеном и юной «Б.Б» (Брижит Бардо), актеры сошлись в поединке на съемочной площадке фильма Роже Вадима «В случае несчастья». Пресса пыталась столкнуть их лбами, всячески намекая на «животную сексуальность юной «Б.Б.» и бывшие романы Габена. Папарацци подстерегали их вне съемочной площадки, смакуя каждую детАл их общения, которая могла бы сойти за проявление близких отношений. Пылкие любовные сцены на съемочной площадке между Габеном и Брижит напомнили Жану романтические довоенные времена, но он устоял, его сыну Матиасу только что исполнилось полтора года, а еще были дочери Флоранс и Валери, и ему совсем не хотелось разрушать семейную идиллию. Пресса была разочарована. Только под конец своей жизни Габен однажды признался, что «Б.Б. неожиданно разбередила его сердце и взволновала мужское тщеславие»…

На грани 50-х и 60-х Габен вступает в «золотую» и завершающую пору своей актерской карьеры. Уже рукой подать до рождения «новой волны», шум ее прилива слышен на парижских улицах. Габен сознательно культивирует в себе имидж пресыщенного мэтра, по отношению к молодым коллегам позволяет себе снисходительные нотки. Из шумной когорты «нового актерского призыва» он выделяет и привечает «малышей» - Жан Поля Бельмондо и Алена Делона. Делон не скрывает своего восхищения Габеном, Жан Поль держится свободно, даже немного развязно, но эта бравада и легкость в поведении также импонирует Жану. С Делоном Габен работает вместе в фильме «Мелодии подземелья», а с Бельмондо в драме «Обезьянка зимой». Про Жерара Депардье Габен говорит веско: «Он мог бы сыграть все мои роли», - наивысшая похвала из уст актера такого ранга.

В 1965 году Габен, перешагнувший 50-летний рубеж, решается завести собственное дело. Вместе со своим другом актером Фернанделем он открывает киностудию «Гафер». Первым фильмом новоиспеченной кампании стал «Трудный возраст» о вечной проблеме отцов и детей. Блин оказался комом, съемки велись быстро, в сценарии отсутствовала драматургическая интрига, которую так боготворил сам Жан. Тогда Габен решается изменить своему устоявшемуся имиджу «серьезного степенного мужа», в фильмах «Через Париж», «Татуированный» он обнаружил добротное комическое дарование, которое дремало в его артистической натуре и не было востребовано. В первом фильме Габен составил замечательное трио с Бурвилем и Луи де Фюнесом в комедийной драме о поре оккупации, когда двое одиноких путников в ночи из одного конца Парижа в другой переносят чемоданы со свининой. В стране процветает «черный рынок», а обычные парижане пухнут от брюквенного супа. Габен виртуозно играет ночного проходимца с железной выдержкой и меркантильным рационализмом, в итоге оказываясь зажиточным, известным художником, нуждающимся, как сегодня сказали бы, в адреналине. В «Татуированном» Жан снова встречается с «эксцентричным гномом» Луи де Фюнесом. Это было что-то. Два великих зануды и сноба сошлись в едином пространстве съемочной площадки. О скандалах между ними ходили легенды, а так как у них было много совместных сцен, то не было конца этим перепалкам. Тяжелая атмосфера отразилась на конечном результате. Фильм потерпел полное зрительское фиаско.

К этому периоду жизни Жан Габен перерождается. Прожитая жизнь накладывает отпечаток на его характер. Он и раньше был не сахар, а теперь актера раздражает любой посторонний звук во время съемки, свет, не выставленный к его приходу, нерасторопный гример или мятый костюм. Его регулярные ссоры с обслуживающим персоналом стали притчей во языцех. Но при этом у Габена было одно хорошее качество – отходчивость, он мог накануне метать гром и молнии, а утром прийти с виноватым лицом и поставить на бутафорский столик перед напуганным костюмером бутылочку вина с собственных виноградников. Практически в любом конфликте он первым шел на примирение. Не злоблив был старик Жан, хотя под старость очень любил покричать на съемочной площадке, не в житейском смысле, а профессионАлном. Он на полном серьезе убеждал режиссера и сценаристов, что в фильме должна быть пара «вулканических сцен», в которых он сможет вылить на партнера, а заодно и на зрителя, свой искренний гнев. У технического персонала, неоднократно работавшего с Габеном, было кодовое выражение – «пора рыть траншеи», - которое означало приближение шторма, они угадывали по некоторым мимическим особенностям Габена, что скоро разразится буря…

В профессионАлном плане к середине 70-х годов и даже раньше Габен достиг непререкаемого авторитета. Режиссер «новой волны» Франсуа Трюффо отзывался о нем следующим образом: «Он и Жерар Филипп, это были очень опасные артисты. Пользуясь своей безумной популярностью, они вмешивались в картину еще на стадии написания сценария…». Если же сценарий писался под актера или актер мог менять его под себя – подобное в киносреде считалось высшим пилотажем.

Время покоя

Для Жан Габена с середины 60-х годов наступило особое время, которое некоторые пессимисты называют «закатом жизни». В этом смысле Габену можно было позавидовать. Под старость жизнь нам предъявляет счет, мы оказываемся лицом к лицу с нашими жизненными наработками или, можно сказать, багажом. Багаж Габена был внушительным, - около ста ролей, репутация порядочного человека, немаленькое состояние, крепкая семья. Кстати, о семье. За всю жизнь он сделал несколько попыток достичь заветной планки в личном плане.

С первой своей супругой – актрисой Габи Бассет он познакомился в театре «Буфф-Паризьен», где работал сам. Легкомысленные молодые люди попробовали создать прочную семью. Их совместная жизнь была недолгой, но искренней и бурной. В сердце самого Габена этот период не оставил бы особого следа, если бы не первенец - сын Жан. Со второй супругой - Жанной Мошен он познакомился осенью 1933 года, на обеде у своих друзей. На тот момент эффектная Жанна работала стриптизершей в «Казино де Пари», ничуть этого не стесняясь. Между ними вспыхнуло то, что принято называть страстью, Габену показалось, что это была любовь. Они поженились 23 ноября этого же года, на следующий день после похорон отца Жана. Тогда ему встреча с Жанной казалось судьбоносным Знаком, предвещавшим счастье, но очень скоро Жан понял, что ошибся. Властность жены, неуживчивый характер и желание всячески доминировать над мужем стали раздражать Габена. Начались ссоры, о которых очень скоро узнал весь квартал. Тем не менее, вместе они прожили семь лет и развелись в июне 1940 года.

Разрыву с женой способствовали также и мелкие интрижки Жана, хотя одна из них могла перерасти в настоящее чувство, если бы не война. В 1938 году на съемках «Набережной туманов» Жан знакомится с 18-летней Мишель Морган. Она полностью соответствовала любимому женскому образу актера – «роковая женщина-мечта». Он любил добиваться женщин, укрощать их, подчиняя их себе. Морган сдалась не сразу, хотя позднее признавалась, что влюбилась в своего партнера по площадке практически с первого взгляда. У них начался бурный роман. Опять Габен пошел на поводу у страсти. Они встречались тайно. Потом снова судьба свела их уже во время войны на съемках фильма «Буксиры», но Габен уже воевал, а Морган поглядывала на Уильяма Маршалла. На одном из великосветских приемов Мишель познакомила Габена с Джинджер Роджерс, - в жизни актера это была очень маленькая любовная остановка, - и вскоре сама же Джин свела его с Марлен Дитрих. Тогда Габен принял за чистую монету знакомство с Марлен на светской вечеринке, не зная, что «белокурая бестия» уже давно положила на него глаз. Они сошлись быстро, он перекроил ее образ жизни, обучал французского языку, и правильному произношению, она знакомила его со своими любовниками- продюсерами и режиссерами, таскала по закрытым вечеринкам, задаривала подарками. Он всерьез считал ее женщиной своей мечты, ведь она была роковой женщиной в прямом, не переносном смысле этого слова, - он честно предлагал ей руку и сердце, но немолодую уже актрису в период заката карьеры, с практически взрослой дочерью на руках это предложение не заинтересовало. Хотя, Марлен не раз на публике и в семейном кругу повторяла, что Габен – любовь всей ее жизни…

О дальнейших романах, интрижках и страстях актера говорить нет смысла. Они были всегда, даже когда он пребывал в женатом состоянии или был временно свободен. Он не мог без этого, женщина всегда оставалась для него предметом поклонения, он умел завоевывать их, невзирая на свою внешнюю невоспитанность и грубость. Рядом с женщинами он проявлял галантность и сентиментАлность, как казалось многим, несвойственные ему. Он задаривал их подарками и цветами, был нежным и упорным. Процесс ухаживания за объектом страсти он превращал в красивое действо. В то же время, Жан умел расставаться. Невзирая на бурный темперамент, он всегда оставался джентльменом. Ему вообще была свойственна врожденная порядочность, и в жизни и кино он стремился быть «положительным героем», может, именно поэтому с такой неохотой соглашался на отрицательные роли. Даже при условии, что его герой совершил какой-то неблаговидный поступок, Габен старался изобразить его честным человеком до такой степени, что зритель начинал сопереживать ему. Эта черта присуща актерам старой школы – умение даже отрицательного героя снабдить мощным обаянием, сводящим на «нет» все его грехи. Из особо сильных и притягательных ролей «отрицательного плана» самым успешным можно назвать фильм Жака Беккера «Не трогай добычу" – экранизацию полицейского интеллектуАлного детектива Албера Симонена. Здесь Габен сыграл гангстера, нарушив собственный принцип: не играть «плохишей». Удивительно, но в этой неожиданной для себя среде Жан оказался настолько естествен, что режиссеры быстро намотали это на «ус». Так у Габена на закате его карьеры обнаружился еще один творческий ход, благодаря которому он быстро вернул себе былую славу. Отныне Габен подобен старому выдержанному вину, но в это вино, благодаря ролям гангстеров добавлена приятная горчинка.

Со своими старыми знакомыми – режиссерами Гранжье, Деланнуа, Отан-Лара, Вернеем он обсуждает «вкусные» роли, тексты которых заказывает самым лучшим сценаристам Франции - Мишелю Одияру и Паскалю Жардену. Отныне маэстро Габен пожинает богатые плоды своей непростой жизни. В его жизни наступила плодородная осень, и ее милостями он пользуется с явным наслаждением. Для Франции он воплощение успешности, порядочности и семейных ценностей. Зажиточный французский буржуа, заработавший на не бедную жизнь собственным трудом. В 1960 году заслуги Габена признаны официально - во время съемок фильма "Старая гвардия", его награждают орденом Почетного Легиона. Любопытно, что Габен меняет подход к профессии, если раньше он старался максимально слиться со своим героем, «влезть в чужую шкуру», то теперь он наоборот дистанцируется от него, объект его желаний и тревог отныне – семья, и как только звучит команда режиссера: «Стоп, снято», он устремляется в свое поместье в Нормандии. Отныне для него кино – всего лишь верный способ заработать на жизнь, а не образ жизни, хотя актер не скрывает, что любит свою работу.

В 1973 и 1974 годах Габен напоследок снимается с Аленом Делоном в «Двое в городе» и Софи Лорен в фильме «Приговор». Коммерческий успех этих фильмов, однако, уже не принадлежит только одному Габену, рядом с ним снимаются «звезды» нового призыва, и он это понимает, потому вскоре объявляет о своем уходе из кино. К этому моменту во французском кино свершается мирный переворот – власть захватывают харизматичный Жан-Поль Бельмондо, «холодный красавец» Ален Делон, интеллектуал Жан-Луи Третиньян. Вскормленные «новой волной», они воспринимают жизнь как манифест, хотя, как когда-то и сам Жан Габен, они тоже хотят бунтовать, но делают это, как им кажется, по-своему. Видя, что современный кинематограф в надежных руках, Габен удаляется в свое поместье, - к курам, уткам, виноградникам и семье. Он ведет тихую, уединенную сытую жизнь, покупает и продает акции, держит конюшню, довольно удачно играет на торгах, держит акции, захаживает на ипподром, - удачные ставки становятся для него еще одним способом заработка, хотя и не таким надежным, как ему хотелось бы. Но мсье Синема не хочет расставаться с одним из самых талантливых своих детей. В 1976 году Габен вновь оказывается перед кинообъективом – фильм назывался «Святой год», где 72-летний актер с наслаждением играет роль вора в законе. На этом история жизни актера и человека Жана Габена заканчивается. 15 ноября 1976 года в результате осложнения после воспаления легких он отходит в мир иной. В пятницу 19 ноября вдова Габена, его дети, друзья – Жиль Гранжье, Ален Делон взошли на борт корабля «Детруайе». Отплыв двадцать миль от берега, капитан корабля Пишон развеял прах актера над морем, - так хотел Жан Габен…

Чтобы написать комментарий - щелкните мышью на рисунок ниже