Рабинович Григорий

Мои представления о карибском ядерном кризисе

Мои представления о карибском ядерном кризисе

В некие те весьма уж достаточно ныне отдаленные времена октября 1962 года две великие державы чуть было вовсе вот ненароком не переступили черту, довольно-таки до чего еще призрачно тогда отделявшую весь этот мир от смертоносного зарева всесокрушающего ядерного конфликта.

Причем эта чудовищная война вполне как-никак могла принять форму буквально-то вездесущего общечеловеческого самоубийства.

Поскольку любому, даже и наиболее локальному, ядерному конфликту никак и близко не свойственны черты испокон веков вполне ведь общеизвестного и сколь еще беспредельно так до чего вот сурового ратного дела.

Уже и в том даже и чисто пока только теоретически выведенном ядерном синтезе, что был сформирован в виде сложнейших формул и был ведь заложен смертельной силы заряд, и сегодня могущий стать вполне полноценным детонатором той сколь наглядно всеобъемлющей деградации всей земной жизни до самого что ни на есть бактериального уровня.

А то и вправду между тем чуть было не оказалось самой так неотъемлемой частью на редкость суровой действительности этого до самой еще чрезвычайности безумно вот взбалмошного и безумного атомного века…

Причем нечто столь несусветно фатальное и гиблое как-никак, а давно и впрямь уж на деле могло собственно и произойти, и главное – только из-за одних тех еще «суверенных прав» каждой из сторон на дислокацию в каких-либо совсем ведь отдаленных от своих берегов местах того вот немыслимо так всесильно смертоносного ядерного оружия.

Правда, черты агнца у него тоже как-никак, а явно имеются.

Поскольку то фактически, несомненно, атомные боезаряды и впрямь-то ныне стали тем еще самым нисколько непреодолимым фактором сдерживания, и то было именно так, раз уж в них оказалось сосредоточено слишком вот непомерно много злодейски убийственных сил.

Однако эти их чисто внешние ангельские черты нисколько не затеняют всю ту сатанинскую мощь, что и по сей день вдруг еще может разом вырваться совсем вот на свободу.

Причем те, кто так и носится с ядерными чемоданчиками как с писаной торбой подчас и не понимают, что обладают не всемогуществом, а всемогущим джином, что вырвавшись из бутылки, сокрушит не только врагов, но и вообще буквально все то, что на всем этом свете называется жизнью.

Ну, а в особенности чего-либо подобного следует еще опасаться, как раз-таки вот учитывая всю СКОЛЬЗКУЮ однобокость и косность мышления современных политиков.

Они живут в мире ссохшихся до мумифицирования безбожно варварских амбиций.

Для них орудие каменное или ядерное – один лишь инструмент для достижения всех своих весьма же грандиозных и всеблагих целей.

Многие из них, достигнув мысленно звезд, были бы явно не прочь зажечь на Земле маленькие солнца, полностью испепеляющие всех их заклятых врагов.

И ядерные боеголовки при этом оказались истово так неотъемлемым атрибутом новой техногенной эры, причем именно потому, что старые стайные отношения никак еще не изгладились во всякой живой или тем более прижизненно еще явно подчас несколько оскудевшей и омертвевшей человеческой душе.

А как раз потому человеку ныне и стали потребны те самые истинно уж новоявленные жезлы власти, что дали ему священное право владычествовать буквально над всяким во всем этом мире и по сей день крайне этак невзрачным и чисто повседневным человеческим существованием.

Смертоносно лютые ядерные боеголовки стали признаком величия рода человеческого, однако при этом только ведь те, что были наши, а чужие при этом стали непомерно чудовищным символом донельзя неправого вражеского всесилия.

И ясно как божий день, что черная и беззвездная ночь всегда еще так гипотетически возможной ядерной зимы и впрямь вполне всерьез заставляла кое-кого невольно поежиться.

Кого именно?

Да уж тех самых маститых представителей надменно прагматической прослойки общества, что неизменно занималась решением вопросов всеобщей жизни и смерти, словно бы то было разве что только разрешение какой-либо самой так обычной бытовой склоки.

Причем совсем уж нисколько нельзя сказать, что они не были в курсе всех еще возможных последствий почти мгновенного обмена ядерными ударами.

Нет, они буквально все и впрямь ощущали собственной кожей, но самолюбие для них было явно превыше всего.

И вся эта гремучая смесь соединенных в единый гордиев узел эмоций и амбиций столь неизбежно была исключительно так неотъемлемой частью мышления людей, всецело духом и телом принадлежавших ко всей той воинственно грозной и исступленно амбициозной политической действительности.

Причем когда вероятный противник лез на рожон - это в особенности обостряло слух и возводило курок револьвера, да и сходу вот само уж и предлагало как есть более чем беспечно поиграть в некий аналог гигантской русской рулетки.

А все ведь, потому что вражеские ракеты, базирующиеся совсем этак вовсе недозволительно близко от родного дома, были фактором, всецело разрушающим образ всей той абсолютно же неукротимой своей несокрушимости, а потому и вызывали они в самой глубине сердца буквально каждой из сторон самый явственный трепет, да и не очень затаенный ропот.

А между тем совсем еще как-никак незадолго до того и вправду ведь была та самая великая общая цель, ради достижения которой, собственно, и предпринимались все те мыслимые и немыслимые усилия.

Антигитлеровская коалиция твердо, плечом к плечу шла к победе над общим омерзительно страшным и хитрым, уродливо варварским лютым врагом.

Ну а затем, в течение самого так короткого времени, все уж полностью как-то вот вовсе совсем разладилось, будто бы и впрямь никаких общих целей не было так доселе даже в помине.

Причем надо бы прямо этак сходу сказать, что переход от союзнических отношений к противостоянию холодной войны еще уж изначально занял немногим более полугода…

Ну а той самой еще донельзя горячей точкой этого периода советско-американских весьма уж натянутых взаимоотношений вполне этак по полному праву может считаться именно тот всем нам небезызвестный Карибский кризис.

А между тем данная (слава тебе господи) чисто политическая конфронтация произошла совсем не более чем через каких-то семнадцать недолгих лет после той на весь мир некогда прогремевшей своей воинской славой братской встречи на Эльбе.

И какой светлой радостью в те дни были переполнены сердца многих солдат, впервые воочию узревших друг друга.

Они тогда были все как один представителями союзнических армий, неимоверным усилием взявших вверх над небывало гиблым, осатанело лютым германским фашизмом.

Причем этот национал-социалистический нарост на вполне здоровом теле капитализма всем тем ликом своим был до чего еще явно так весьма уж характерно вражеским, причем именно вот что как есть всему тому хоть сколько-то обликом своим вполне достойному и человеческому.

Взять над ним вверх было главной задачей для буквально всей в этом мире вполне этак настоящей и самой себя действительно достойной разумной цивилизованности.

Причем ясное дело тем, кто добился в этаком деле большого успеха честь и хвала, а также безмерная слава!

И вот не будь в те мрачные времена всем небезызвестного железного занавеса, и те солдаты до чего много лет после войны (естественно, пользуясь для этого услугами переводчиков) обязательно переписывались бы друг с другом, а может, и детям своим точно того же они настоятельно и веско ведь еще затем завещали.

Как-никак, а этакой жуткой фашисткой гадине всем вот миром, разом поднапрягшись, они котелок тогда на сторону все же свернули.

А тут на тебе!

Но не прошло затем и четверти века, и несколько десятков тысяч очень даже серьезных, за все и вся на всем белом свете чрезвычайно так самоуверенно ответственных людей чего-то там промеж собою явно уж нисколько не поделили.

Ну а отвечать за то предстояло их ни в чем совсем вот ни перед кем неповинным народам.

Причем до чего еще строгий ответ предстояло держать и всем тем, пока и не народившимся, будущим детям с тремя ногами, двумя головами и все такое прочее.

А между тем совсем уж никогда не было к тому вовсе ведь никаких действительно серьезных исторических причин.

Не русские с американцами противостояли друг другу в тех двух, до двадцатого века нисколько уж попросту и немыслимых, общемировых побоищах.

А потому и не была затаена в самих вот, как есть массах совершенно так немыслимо враждующих народов та отчаянно алчная до всякой вражеской крови, бескрайне вот лютая, слепая злоба.

Ну а будь это иначе, да и присутствуй в самых широких общественных кругах всесокрушающее желание той совсем незамедлительной и безутешной мести, крепко-накрепко засевшей в сердце из-за тех никак вот ни с чем, что было ранее невосполнимых былых потерь…

То это разве что только при подобном крайне этак совсем безвыходном сценарии, все то явственно незряче амбициозное, что имело место во времена сумасбродных карибских событий, куда только поменее собою бы напоминало бессмысленную и бессвязную игру донельзя ограниченных (пещерных) амбиций.

Поскольку - это если бы самим же народам и впрямь-таки сходу вот захотелось сыграть ва-банк вытащив из колоды козырного и дьявольски смертоносного ядерного туза…

В конце-то концов, политическая власть, несомненно, должна была бы вполне уважать тщательно взвешенное мнение народных масс, и если тем захотелось поставить на кон все свое будущее существование…

То есть коли бы сама уж та сколь еще до чего весьма широкая общественность в том самом дико искрящемся неистовым злом едином порыве сходу зажглась, так и горя желанием незамедлительно проучить бесчисленно многих заклятых врагов всего того бесконечно родного всему их пламенному сердцу отечества…

Однако ничего подобного и близко тогда вовсе ведь не было!

Одни мамы звали своих детей домой на английском языке, а другие – на русском, третьи – на китайском, и какой-либо ужасной недавней войны между ними попросту не было и в помине.

Ну а было бы в прошлом промеж тех географически невероятно отдаленных государств уж этакое самое вот конкретное, безумно чудовищное зверство, что и впрямь уж навсегда затем еще совсем бы отравило буквально всякое дальнейшее их обыденное существование…

А потому и могло то само собой как есть и впрямь совсем этак невесело статься, что фактически вот любое плохое или хорошее последующее бытие, пока где-либо на всем белом свете еще живет и всячески процветает нам отныне навеки уж ненавистный и подлый враг…

Да именно вот при подобном раскладе, может, и вообще вся эта жизнь стала бы многим людям излишне тяжкой, невыносимой обузой.

НО ЕЩЕ РАЗ И ВСЕ О ТОМ ЖЕ: ничего хоть сколько-то подобного тому попросту уж тогда совершенно не наблюдалось!

Политики попросту до чего еще внезапно совсем уж донельзя взбаламутили сточные воды своих и так уже до чего давно никак не лучших политических взаимоотношений.

И именно на этом фоне они и устроили весьма вот до чего бесподобно схожий с тем самым чисто и взаправду исключительно так житейским тот еще немыслимо большой политический скандал, наскоро вздыбленный ими на той сколь и впрямь необычайно высокой волне их чрезвычайно ведь порою никак не в меру воинственных амбиций.

Причем было именно на то до чего явственно так еще схоже, что их интеллектуальный и нравственный уровень вовсе не соответствовал тем самым гениальным достижениям, до которых на тот момент времени уж смогла вполне постепенно так весьма основательно дотянуться костлявой рукой та на всем белом свете наиболее передовая техническая мысль.

Ну а теперь, собственно, уж действительно как-никак, а хотелось бы разом еще перейти ко всем тем остальным самым что ни на есть конкретным и вполне вот деловым подробностям: с чего это, так сказать, вообще все уж тогда началось, и почему это вообще имел место весь тот сыр-бор и дым коромыслом.

Генсек Хрущев получил в наследство от своего предшественника Иосифа Сталина весьма уж довольно серьезное отставание в области развития баллистических ракет.

И все дело было в том, что вождь всего мирового пролетариата панически боялся всевозможных коварных заговоров и, как оно и понятно, прекрасно осознавал, что ракета – это не гаубица, а потому ее вовсе необязательно будет еще надобно прятать в каком-либо соседнем от его дачи лесу.

Ее-то можно было и с расстояния в несколько сот километров запросто уж навести на кем-либо давно неистово желаемую цель.

Скажем, на его собственную ближнюю дачу, когда он, ничего о том не подозревая, сидит себе в кресле и курит свою знаменитую трубку…

Вопросы своей личной безопасности у товарища Сталина всегда были на самом первом месте, ну а ракеты, самолеты и все остальное прочее – далеко вот не на втором.

Нет, он, конечно, никому не мешал разрабатывать и внедрять (ставить на вооружение) всевозможные модификации ракет «земля – воздух», но все-таки общее направление развития ракетостроения он довольно вот интенсивно по мере сил притормаживал, что и стало причиной тогдашнего весьма существенного более чем десятилетнего отставания.

Ну а его полноправному преемнику Хрущеву вовсе не с чего было и впрямь до дрожи зубовной бояться своего собственного народа, он-то никак не был весь с головы и до пят запятнан его совершенно безвинною великой кровью.

Зато ему было как-то уж нисколько совсем не по себе из-за той в самом воздухе явно присутствующей заокеанской милитаристской угрозы.

Она была всецело гибельна и беспрестанно нависала над его головой впрямь-таки дамокловым мечом, а потому с нею никак нельзя было вовсе вот совсем не считаться.

Хрущев довольно тревожно спал по ночам, а потому и решил он всем своим неповоротливым крестьянским умом нагнать на американцев этакого сущего ползучего страху…

И это потому он и начал бравировать: «А у меня такое, значится, есть, что вам вообще никогда и не снилось».

И американцы совсем не на шутку тогда вот явно встревожились, а вдруг у Хрущева и впрямь чего-нибудь подобное, крайне так весьма загадочное, действительно есть, и им при подобном раскладе стало безумно разом потребно и самим на него столь еще вдумчиво да повнимательнее поглядеть, весьма детально его изучив во всех его, так сказать, хоть сколько-то возможных подробностях на карте своей собственной аэросъемки.

Вот потому и начались все те разведывательные полеты, которых, кстати, было очень даже много, и вполне возможно, что, если бы Пауэрс не полетел именно 1 мая 1960 года (советской стороной это было воспринято как явный вызов), эти полеты могли бы прекратиться совершенно так вовсе самостоятельно за их полнейшей дальнейшей ненадобностью.

Поскольку картина уже была во всем предельно всем и каждому ясна.

По результатам весьма продолжительных аэросъемок невероятно обширной (даже на карте) советской территории Вашингтону стал уж вполне достоверно тогда известен тот самый сколь недвусмысленный факт, а именно, что все пустые угрозы Никиты Сергеевича есть один лишь чистейшей воды блеф.

И все же даже и вполне до конца успокоившись, американцы все взвесив, решили сходу вот ударить Хрущеву под дых.

Причем в особенности именно так американским военным бонзам совсем уж никак более чем явственно не понравилось, что их совсем так напрасно и злонамеренно заставили совершенно вот зазря чертовски переволноваться, попросту более чем недальновидно водя их за длинный нос

Ну а как раз-таки потому они и задумались над вполне адекватным и вполне уж того стоящим более чем верным ответом на подобного рода донельзя дешевый карточный блеф.

А тот между тем был и близко никак совсем не похож на крайне тупое и грозное размахивание грязной туфлей в ассамблее ООН.

Хрущев решил напугать людей имеющих в самих уж своих генах весьма немалый заряд авантюризма, а также еще с колыбели вполне вот привыкших ко всякого вида оружию.

А это было как-никак между тем совсем этак попросту именно что невозможно…

Мир Хрущева был узок и мал он стал руководителем огромной империи где-то до чего глубоко внутри так и оставшись все тем же еще с самого так детства забитым холопом.

Он по тем крайне так заносчивым и кичливым представлениям американского истеблишмента попросту вот вздумал напугать, тупо щелкая хлыстом грядущего властелина всей же планеты.

Ну а потому в Пентагоне враз и удумали показать простоватому товарищу Хрущеву, кто это, значит, во всем этом мире хозяин и кто это кого, собственно говоря, на самом-то деле бояться вот должен.

Именно с этакой целью ими и был в том самом до чего еще непосредственно предшествующем кризису 1961 году весьма этак широко и вполне ведь отъявленно демонстративно сколь еще браво развернут на союзной им территории той самой сколь еще издревле недружественной России Турции довольно-таки большой комплекс ядерных ракет «Юпитер».

Причем надо бы довольно-таки сходу заметить, что до Москвы им было лететь всего-то 10 минут.

А это между тем очень даже немного, за такое короткое время можно было и не успеть спешно добежать до какого-либо особо укрепленного бункера.

В этакой ситуации Хрущев был просто обязан сделать хоть что-нибудь для весьма существенного поднятия своего авторитета во всех наивысших партийных кругах, ведь перед их лицом он и был попросту призван беспрестанно олицетворять собой светлый образ надежи царя-батюшки.

Позаботиться именно об этом народе вполне этак естественно, что и было его самой прямой и, надо сказать, более чем основной обязанностью, да и паритет с американцами соблюсти ему было очень еще даже тогда во всем жизненно необходимо.

В случае явного перекоса те могли дерзновенно отважиться на него сразу так без долгих разговоров напасть с самыми же катастрофическими последствиями для всего того последующего осуществления светлых идей грядущего коммунизма.

Да и вообще, существовала явная опасность потерять полноценную треть населения из всего того безбедно жующего свои твердые сухари социалистического общества.

Ну а что же касаемо коммунистического правителя Кубы Фиделя Кастро…

Нет, этот вождь-островитянин никак не мог отказать Москве в ее нижайшей просьбе.

Ведь его до самой мелкой дрожи трясло при мысли, что американцы скоро вновь повторят свою попытку вторжения, и на этот раз она вполне еще может окончиться значительно более удачно, нежели чем та, что случилась некогда ранее.

А потому и был он вполне вот готов в самое адово пекло полезть, лишь бы Остров свободы за ним одним уж так и остался.

Возникновение на его острове анклава американской НЕСВОБОДЫ в его понимании было равносильно самоубийству, а потому на предложение Москвы он, все весьма хорошо и довольно-таки степенно обдумав, в конечном итоге ответил своим весьма уж вполне хладнокровным согласием.

А там ничего другого от него и не ждали, поскольку СССР был фактически монопольным рынком сбыта кубинского сахара и хлопка, а потому и мог довольно же запросто диктовать почти любые (в границах разумного) условия.

Доставку ракет осуществляли в атмосфере глубочайшей секретности, даже командиры кораблей узнали о том, куда именно пойдут их суда, только ведь уже находясь в открытом море, вскрыв выданные им непосредственно перед самым выходом из портов пакеты.

И те ракеты были искусно спрятаны под слоем зерна, да только от бдительного глаза американцев их уже на стадии постепенного (не за час с небольшим) развертывания было никак, затем вовсе не скрыть, поскольку янки довольно часто облетали Кубу на своих разведывательных самолетах.

И вот после нескольких недель сурового телефонного противостояния ядерные боеголовки с Острова свободы пришлось уж Хрущеву нисколько, не мешкая совершенно так попросту вот немедля сходу убрать.

Слишком уж дядя Сэм был против всякого их дальнейшего всякого еще там присутствия донельзя делово и сурово настроен.

Ну а Хрущеву его крайне неловкий кувырок через голову, в конце концов, явно так стоил места генсека, а все же свой век он доживал вполне статно и более чем благополучно.

Да только вот чего еще делали бы мы все, люди, живущие на этом теперь отныне маленьком земном шаре, если бы та пресловутая зона отчуждения имела бы не тридцатикилометровый периметр (как в Чернобыле), а трехтысячекилометровую окружность, причем как раз именно вокруг многих прежних очагов возвышенной культуры и централизованной власти.

Может, у кого-то и есть сомнения, куда именно в первую очередь были бы посланы боеголовки, начиненные стронцием и плутонием, да только у автора этих строк никаких в том сомнений вовсе так нет, как и во всех тех возможных последствиях этакого рода чрезвычайно самоубийственных действий.

Чтобы написать комментарий - щелкните мышью на рисунок ниже