Галдят арлекины, поют менестрели,

 Толпа суматошна, пьяна,

 Зевакам обещано море веселья –

 Сегодня казнят колдуна.

 Грозя негодяю жестокой расправой,

 Шумит обезумевший люд

 И слышатся крики то слева, то справа:

 «Везут! Посмотрите! Везут!»

 За ржавой решёткой тюремной кибитки,

 Звеня кандалами, сидит

 Слуга Вельзевула, Творцом позабытый,

 Отступник, ужасный на вид.

 Уродливо-дряхлый, кривой и горбатый,

 Бельмастые щуря глаза,

 Он знает, что будет сожжён до заката,

 И молча клянёт небеса.

 Он думает: «Радуйтесь, добрые люди!

 Ликуйте, покуда сильны!

 Но знайте: однажды вас тоже осудят

 И бросят в костер Сатаны!

 Булыжники ваши терзают и ранят!

 Что ж, бейте меня! Но клянусь –

 К хозяину самого первого камня

 Я лютым кошмаром вернусь!».

 Исполнит огонь обвинителей волю:

 Злодей-чернокнижник умрёт –

 Насытившись местью и смертника болью,

 Начнёт расходиться народ.

 Толпа расползётся по весям, по сёлам

 От празднества дикого прочь,

 И Якоб, сапожник, хмельной и весёлый,

 Домой возвратится под ночь.

 Печальные вести сапожника встретят:

 «О, Якоб! Мужайся! Жена

 Твоя, Аннабэль, не увидит рассвета –

 При родах скончалась она».

 В обшарпанной люльке, среди полотенец,

 Проснувшись, услышав грозу,

 Заплачет сынок – безобразный младенец,

 Горбатый, с бельмом на глазу.

  23.06.2011