Шен Моисей

Еврейские праздники

Ханука – праздник чуда явленного света.

Иуда Маккавей живет и побеждает,

Сжимают руки щит и острый меч,

И сердце от любви к несчастным людям тает,

И за свободу он готов в сырую землю лечь.

Вот Храмовая гора свободна от врагов,

И храм открыл свои тяжелые глазницы,

В смертельной схватке обрели и дом, и кров,

И стоило с врагом за жизнь, за веру биться.

Был жертвенник очищен от дерьма,

И в храме наступил божественный порядок,

Вновь слышен смех, молитва, кутерьма,

И кто-то уж успел разбить рассаду грядок.

Кувшинчик с маслом из оливковых плодов,

Хватило, словно чудо, на неделю,

И он был для людей, как голос, странный зов,

Как песня, и как свет в сырую келью.

Мы зажигаем восемь фитильков,

В глазах искринки разгораются,

Мы сбрасываем с истории покров

И дети кушают латкес и улыбаются!

И ты зажги свечу в тот день,

И вспомни то трагическое время,

Ведь даже старый, ветхий пень,

Листвой покроет свое темя!

Кровь Макковея будоражит снова нас,

Желаешь ты прожить спокойно и счастливо?

Пусть растолкует мой коротенький рассказ,

Как предок наш страдал, любил и умирал красиво!

Приведу еще несколько строчек о празднике Хануке, которые написал несколько лет назад.

В Хануку свечи вы зажгите,

И Господу пошлите свой привет,

Законы Торы соблюдайте и любите,

Чтоб вечно полыхал над вами жизни свет!

Я также в эти дни фитиль Шамаш зажгу,

В душе моей есть радость, грусть и слезы,

И мощным «молотом, смогу,

Любые отразить угрозы.

Миноры свет уйдет в космическую даль,

Он понесет все наши мысли и тревоги.

Мы станем тверже в Вере, словно сталь,

И не свернем с намеченной дороги!

Тот свет таинственный и странный,

В нем вижу пламя жизни вечной,

Уж заросли в душе рубцы от раны,

Ведь в Торе все законы человечны!

Пурим. К марту, 2012 года.

Уж наступил месяц Адар,

Пурим прокрался, словно тень,

И этот праздник для евреев – дар!

Долой усталость, глупость, лень.

Чудесный праздник Пурим иль Пурим,

Такой же красочный, как сказки братьев Гримм

Его герой: персидский царь, евреи и Аман-злодей,

Чем больше будем знать, тем станем мы мудрей.

Но главная из них – прекрасная Эстер,

Она взяла по жизни свой барьер:

Спасла евреев от позора, унижения,

От полного почти уничтожения.

Помог ей в этом мудрый Мордехай.

Он дядей был, как пишут в книге,

Он понимал: евреям нужен рай!

А их хотят одеть в железные вериги.

И главным дьяволом считался там Аман,

Вынашивал свой злобный план.

Завидовал царю, питал он ненависть к евреям,

Стал строить виселицы по дорогам и аллеям.

Он бросил жребий, то есть пур,

Чтоб выбрать страшные карательные дни,

Аман коварный, злобный самодур,

Как людоед, хотел оставить одни пни.

Царь полюбил Эстер, ей доверял,

А Мордехай все точно рассчитал,

Направил ум против жестокого Амана,

… Жизнь не бывает ровной, без изъяна.

И проиграл Аман! Он не успел, и вынуть меч,

Свобода для евреев больше жизни,

Как голова врага слетела с плеч!

Вздохнули все: послужим мы еще Отчизне.

В общинах в этот день: веселье, крик,

Исчез из жизни их Амана лик!

Все пьют от радости. Нет меры.

«Сыграй-ка Бублики. Долой барьеры»!

Кто уши ест Амана, кто - носы,

Они ж ему не нужны для красы.

Я съел его б раздвоенный язык,

Им жалить, как змея Аман привык.

Все исполняют «Заповедь напиться»:

Нам в этот день грешно не веселиться.

И Мордехая путают с Аманом,

Его сравнить пытаются с бараном.

Вино пусть льется через край,

И будем помнить непременно:

Есть на земле и Ад, и Рай,

Любовь, страдание измена!

Ту би-Шват – Новый год для деревьев в Израиле.

В свой Новый год деревья распускаются,

И Шват вступил в свои законные права,

Природа каждому листочку улыбается,

И в бурный рост идут цветы, кусты, трава.

И этот день все празднуют с улыбкой,

Столы же ломятся от изобилий фруктов

И жизнь нам кажется и радостной, незыбкой,

Не счесть нам всех тогда продуктов.

А праздник этот - возрождения страны,

И каждый дерево в тот день выходят посадить,

И чувство гордости, - они здесь не одни,

Израиль все учатся еще сильней любить.

Мы ж празднуем Ту би-Шват вдали от государства,

В душе моей и горечь, зависть… – все же братство.

А на столе в тот день: орех, гранаты и инжир…,

Когда ж придет к нам долгожданный мир?

Моисей Шен